Участник освобождения Крыма Азат Григорян: «Мост через Сиваш мы строили по горло в ледяной воде под бомбежками немцев»
Наши войска нанесли главный удар силами 51-й армии с Сивашского плацдарма. Шаг за шагом освобождался один город за другим. 12 мая последний оккупант сдался, сложив оружие на мысе Херсонес. Участник освобождения Крыма Азат Григорян до сих пор помнит события тех далеких дней. Для него как нельзя лучше подходит строчка «пол-Европы, прошагали полземли» из знаменитого «Дня победы». На фронт Азат попал 17-летним юношей в 1943 году и до того, как впервые ступил на крымскую землю, успел изрядно насмотреться ужасов войны…
«Один из нас не выдержал и выскочил из окопа. Мы подумали - всем конец»
<текст>Пулеметчиком 87-й гвардейской стрелковой дивизии Азат Григорян прошел все восточные и южные области Украины. Видел все: сгоревшие города, смерть товарищей, расстрел предателей - «власовцев». Дважды был ранен. В память 17-летнего юноши остро врезался эпизод, как однажды его рота попала в окружение.
- Недалеко от Волновахи в Донецкой области мы лежали в окопе, - вспоминает Азат Артемович. - В 700 метрах в нашу сторону движутся немецкие танки, мотопехота на БТРах. У нас приказ был носу не высовывать: с собой имелось всего два противотанковых ружья да несколько гранат. Ждем и гадаем: чем закончится? Один солдат жутко запаниковал, даже пена изо рта пошла, схватил винтовку и из окопа ринулся в лес. Немцы стреляли, но не попали. Все, думаем, засекли нас, трагический исход неминуем. К счастью, не дойдя 300 метров, немцы неожиданно свернули в деревню. Но так мы оказались в кольце. Решили ждать темноты, чтоб выбраться из окружения. А фляги пустые, жажда мучает сильно. Нашли болото. Я снял пилотку, чтоб хоть немного отфильтровать грязь, и жадно пил глоток за глотком. Ночью в деревне аккуратно сняли часовых. Приказ был идти тихо, пока не обнаружат, а уж тогда палить! Так и шли, пока нас не заметили. Что тут началось: немцы выбегали заспанные, в кальсонах, в чем попало. Мы стреляли направо и налево, кидали гранаты, один даже противотанковой гранатой БТР взорвал. Словом, положили их много. К утру нашли своих, а из ночного боя привели лишь двух раненых.
Под Мелитополем бойца Григоряна самого ранило в руку. Лечился в госпитале, затем попал в Моздок: в 3-ю запасную инженерно-саперную бригаду, где пришлось учиться всем премудростям саперного дела.
- Там нас кормили ужасно, - морщится ветеран. - Вместо потерянного котелка пользовался консервной банкой на проволоке, маленькая ложка. На завтрак - три ложки пюре или шрапнели (перловки), 600 граммов какой-то грязюхи, которую называли хлебом, и пара кусков сахара. На обед то же самое. Перловка синяя, ищешь ее там, где ее практически нет. Я не выдержал, пришел к командиру роты, сказал, что хочу на фронт. А тот сам хотел воевать, рвался, но ему не давали. Правдами-неправдами, но я своего добился. Мне выдали новое обмундирование, провиант, белье, и меня направили в сторону Крыма.
Полчаса работаем, полчаса греемся, час на сон
В конце октября части 51-й армии уже подошли к Сивашу и захватили плацдарм, отдельные участки уходили вглубь Крыма на 17 километров. Азат Григорян прибыл сюда в составе 12-й штурмовой инженерно-саперной запасной бригады Резерва главного командования 4-го Украинского фронта. Солдатам выдали автоматы с дополнительной обоймой и стальные панцири - прототипы бронежилетов, которые хоть и были новинкой для военных, но в быту оказались абсолютно непригодны. Ползти по полю с пятикилограммовым панцирем, не считая вещмешка и боеприпасов, саперам было не с руки. Но прежде, чем добраться до минных полей и заняться разминированием, еще нужно было добраться до полуострова. Командование в лице Крейзера, Василевского и Толбухина поставило перед бойцами задачу: во что бы то ни стало построить свайный мост через Сиваш для переправы гужевого и автомобильного транспорта, повозок и пехоты. Длина - 3 километра.
- Глубина озера в среднем была полтора метра, мы подобрали удачное место и начали возводить его с 1 ноября, - рассказывает Азат Артемович. - Настил моста делали на 5-10 сантиметров ниже уровня воды, чтоб его с воздуха не было видно. Пришлось в Херсонской области найти и разобрать узкоколейную железную дорогу, разрезать металл, подкладывая бревна. Условия работы были тяжелейшими. Представьте себе крутой берег высотой 50 метров, у самого низа жили в гроте, делали блиндажи и отсюда выбирались на стройку. Пахать приходилось чуть ли не по горло в воде с температурой 7-8 градусов. Ровно через полчаса поступала команда «бегом» - и все шмыг обратно под землю. Раздевались на ходу до кальсон - и вперед к огромным железным бочкам. В них заливали солярку, все полчаса мы грелись и сушили вещи, затем команда «Ложись» - и все почти сухие укрывались шинелями и валились на нары спать как мертвые. Система была жесткой: четыре взвода так работали по сменам по 12 часов в сутки. Но вот что дивно, я не помню случая, чтобы среди нас хоть кто-то заболел. Меня еще в школе пацаны все время дразнили больным, страдал ангиной, а здесь ну хоть бы раз, елки-палки!
Конечно, немцы быстро пронюхали о «стройке века». Снаряды по нашим позициям летели за 15 километров, ежедневно над озером появлялись немецкие самолеты, сбрасывающие бомбы. Занятно, что немцы обычно прилетали ровно в 12 часов, поэтому за полчаса до налета мост привычно пустовал. Хотя однажды немцы изменили тактику и прилетели в 11. Строители - посередине, в полутора километрах от обоих берегов. «Ложись!» - закричал командир, предполагая, что все падут на настил, но бравые солдаты накрыли своими телами командира. Миновало.
Неписаный закон войны: пока от снега расчищали окопы, никто не стрелял
С высоты попасть в мост было сложно. Бомбы достигали цели лишь пару раз, но «дыры» мигом залатывали. С земли отпор вражеской авиации давало мощное зенитное прикрытие. Так или иначе много советских солдат полегло при строительстве моста и форсировании Сиваша. В здешних краях до сих пор стоит памятник павшим зенитчикам и саперам. Они и те, кто выжил, справились с задачей: за 17 дней мост был готов! А в трех километрах от него возводили дамбу, по которой потом и прошел знаменитый 19-й танковый корпус. Инженеры-штурмовики сдали мост в эксплуатацию 7-й инженерно-саперной бригаде и стали заниматься своим профильным делом.
- Когда заняли плацдарм, 51-я армия заняла оборонительные участки, прорыли траншеи, ходы сообщений, расставили пулеметные точки. Мы заминировали все противопехотными и противотанковыми минами, в случае нападения немцы не могли нас сбросить. Сами они тоже окопались, заминировали подходы подлыми «шпрингерами» - «прыгунами», противопехотными минами, подлетающими на 1,5 метра вверх, и даже сделали 3 проволочных заграждения перед своими окопами. Бывали обоюдные вылазки, но в целом все ждали весны и теплой погоды, - поясняет ветеран.
В ночь на 27 марта выпал снег. Много снега. 30-40 сантиметров. Солдаты просыпались и разгребали завалы. Часть солдат не проснулась вовсе. Природа продемонстрировала неписаный закон войны: в течение нескольких часов, пока из окопов вычищали снег и вытаскивали замерзших товарищей, не стреляла ни одна, ни вторая сторона. За 10 дней все полностью растаяло. И вот 8 апреля началась мощнейшая артиллерийская подготовка, что означало начало освободительного марша. Залп одной катюши потянул за собой стрельбу всех армейских орудий.
По словам Азата Григоряна, на один километр пришлось почти 200 стволов. После такого залпа разминировать что-либо не было необходимости - немецкие окопы превратились во вспаханное поле.
Санинструктор-сержант полночи нес в медчасть раненого солдата
Прорвав оборону, наша армия шла на Джанкой. Перед самым городом возле Григоряна разорвался снаряд, и осколок впился в ногу. Пожилой санинструктор подбежал к раненому, перевязал распухшую ногу, а потом взвалил его на себя и понес назад к переправе в медсанбат.
- Перевез меня на лодке на другой берег и оставил на возвышенности, - вспоминает Азат Артемович. - Сказал, чтоб никуда не уходил, что он скоро вернется. Я сильно волновался, уже полночь наступила, а я все сидел, не мог идти. И вот слышу: «Григорян!» - прибежал, вновь меня на себя и полночи нес меня в медчасть. Под утро меня осмотрели сонные медсестры, начали что-то рассказывать, отвлекли внимание, как бац - этот детина внезапно дернул и вытащил осколок из ноги! На 10 секунд я сознание потерял. Рану обработали, и вскоре я пошел на поправку. В освобожденные несколько дней назад города прибыл на костылях.
После Крыма и Украины солдат Красной армии Азат Григорян освобождал Молдавию, Румынию, Болгарию, Югославию, Венгрию. Ночь с 8 на 9 мая застал в Австрии, неподалеку от Альп. В час ночи возле дома, где спала бригада Григоряна, раздалась стрельба. «Власовцы», - подумали солдаты. Передовая далеко, а этим терять нечего. Бойцы спешно заняли круговую оборону. Стрельба все приближалась, как вдруг крик: «Товарищи, я из штаба батальона, война закончилась! Победа!» Красноармейцы взорвали ночное небо возгласами радости и стреляли в воздух до тех пор, пока не кончились патроны.
|
|
|
|
Фото автора и из личного архива Азата Григоряна.
